Почитал на прошлой неделе комментарии по Сирии, почуйствовал необходимость написать по теме более развёрнуто. Время появилось – пишу. Пишу, в основном, для патриотов, настроенных не в бравурном, но слегка оптимистическом ключе – “вовремя выбрались, без жертв, хорошо, что эта война закончилась так, как закончилась, жертв у нас практически нет, зато мы убили много плохих парней”. Некоторые слово война заменяют на “авантюра”.

Так вот, всё действительно не плохо, всё гораздо хуже. Всё как обычно – как и любые прочие наши военные успехи, добытые кровью и потом наших вояк, с 80-х аж годов прошлого века портит наша политическая элита, ныне страдающая двоежопием. Введя войска и прекрасно отвоевав, мы, как я уже писал, умудрились получить сначала все политические минусы ввода войск, потом – все политические минусы вывода и… не уйти.



Позиции официальных пропагандистов и транслирующих их неофициалов менялись в последние дни примерно таким образом:

Сначала: мы уходим примерно так, как изначально по плану предполагалось.

Потом: мы не уходим, потому что там остаются наши базы, наши советники и часть нашей авиации, которая продолжит наносить удары по ИГИЛу.

Итог: мы выводим часть наших войск по собственному желанию, а не потому, что у нас кончились деньги на войну или потому, что от нас кто-то этого потребовал. Асад спасён, террористы усмирены, начались переговоры, мы не встряли в эту войну как в Афганистан.

PS: Мы, если что, очень быстро вернёмся. (Но это всё равно будет не Афганистан! Ни в коем случае!)

Наиболее диванные запутинцы обязательно добавляли, что там вообще-то самый несезон для авиации начинается, хамсины мол, вот это вот всё. С противоположной стороны наиболее диванные антипутинцы рассказывали о том, что путинские соколы сбежали из Сирии от новейших ПЗРК, которые турки ужевотвот поставят ИГИЛу. Оба этих аргумента прокомментировал 96-й в своём фейсбучеке.

(ПЗРК против той авиации, которую вывели, эффективны разве что в непосредственной близости от аэродромов, потому что во время собственно ударов по ИГИЛу самолёты идут на километр+ выше предельной досягаемости современных ПЗРК. Сирийцев из ПЗРК неоднократно сбивали по причине того, что им, при отсутствии современных средств наведения, для точных ударов приходилось снижаться.)

“Разбор полётов” наших пропагандистов предлагаю начать с самой очевидной пары взаимоисключающих параграфов – “там остаются наши” и “мы не встряли в эту войну”. Война закончена? Нет, не закончена, и даже близко финал не просматривается. Асад без российской помощи не сможет удерживать занятые позиции. Переговоры – это прекрасно, но, помимо оппозиции, с которой случились переговоры, в Сирии остался ИГИЛ, с которым, я так понимаю, никто ни о чем переговариваться не будет (террористы же!), и другие группы, которые к переговорам склонить не удалось. Следовательно, война будет продолжаться. Как уже признали наши официальные СМИ, в Сирии, помимо собственно техники, ударных самолётов и вертолётов, а также комплексов ПВО, остаются тысячи наших военнослужащих. Мы не увязли? Серьёзно?

Да, прогресс, связанный с присутствием наших войск в Сирии зимой, очевиден. Кое-что освободили, кое-что деблокировали, ударили по карману противнику, но до победы, мягко говоря, далеко, особенно учитывая то, что тылы у ИГИЛовцев в Ираке, и там их, конечно, жмут официальные власти, но всё никак не дожмут. Главный вопрос - на что будет способна сирийская армия после того, как значимая часть российских войск и авиации будет из Сирии выведена. И, самый главный вопрос, как себя будет чувствовать оставшаяся часть наших войск, которая будет тянуть лямку за всех вернувшихся в РФ. Видимо, предполагается, что пропорцию вывода/невывода, позволяющую сохранить достигнутое зимой, можно заранее рассчитать. Но.

Сирия разорена многолетней гражданской войной, причем не только в чисто материальном плане, но и в плане человеческих, кадровых ресурсов. Значимая часть населения уже прошла с вещами на выход, не надеясь на победу Асада и спокойную жизнь. Не имея под рукой хорошей, годной кадровой школы “восстановить боеспособность армии” из оставшегося – дело хлопотное и не быстрое. Человек умирает за пару секунд, а растить его до выдачи в руки автомата надо лет 16-18, а потом ещё учить.

Военная мощь Сирии абсолютно зависима от поставок всего из России. Разве что ГСМом сирийцы семи себя снабжать ещё могут. Но вот производства запчастей к советский/российской технике там нет, и его не наладишь, так что опаньки. Ремонт и восстановление техники тоже вынуждены курировать наши специалисты. Иногда – с гаечным ключом в руках.

Ударная мощь сирийской армии и её возможность проводить удары и контрудары в сложившихся условиях полностью зависит от наличия значимого количества исправных танков. Танк в сирийских условиях (как и на равнинах Донбасса) – “длинная рука”, “большая снайперка”, критически важный элемент в планах любых боевых действий. Выстроить систему восстановления техники – это тоже время. То, что некоторое количество наших танкистов на Т-90 отлично отработали в нескольких операциях, это прекрасно. Вопрос – сколько уйдёт времени на то, чтобы то же самое смогли сделать сами сирийцы, без наших танкистов, без наших артиллеристов, без прикрытия авиации и без наших разведчиков в роли мотострелкового прикрытия.

Наши в Сирии, “двигая” фронт ИГИЛа, применяли классическую правильную схему наступления, оформившуюся в общих чертах ещё во Второй Мировой. Сначала кусок фронта изолируется бомбовыми ударами, и его тыл, благодаря постоянно ведущейся спутниковой и авиаразведке, поддерживается в состоянии “больше трёх не собираться”. Потом, отработав по позициям противника артиллерией и РСЗО, вперёд шустро (но аккуратно) идёт пехота с танками. При обнаружении значимых очагов сопротивления, пехота и танки останавливаются и перегруппировываются, а на противника вызывается огонь артиллерии и удары авиации. Там, где на участках прорыва у противника запаздывает реакция командования, не хватает резервов или их подвижности, образуются “котлы” из окруженных частей противника, которому подвижные группы танков и мотопехоты перерезают линии снабжения.

В сирийской версии, я так понимаю, ИГИЛовцы под угрозой окружения резво сваливали. Потому как в условиях сирийской пустыни противопоставить такому наступлению им тупо нечего. А при хорошей надёжной связи и при полном господстве в воздухе проводить такие операции можно весьма незначительными силами, состоящими из хорошо обученных специалистов, оставляя сирийцам удержание фронта на тихих участках и зачистки. И при хорошо обученных специалистах потери будут минимальны.

Своих танков у ИГИЛа очень мало, рембаза сомнительна. Основные “юниты” ИГИЛа на поле боя – пехота с калашами и пулемётами, гранатомётчики, миномёты, а также всевозможные гантраки – частично или полностью бронированные автомашины с установленными на них пулемётами, миномётами, автоматическими гранатомётами. Наиболее опасные юниты – расчёты ПТУР и ПЗРК.

Работа ПТУРов ИГИЛа и работа сирийцев против этих расчётов неоднократно оказывалась в кадре репортёров. ПТУР, переносимый на вьюках или возимый в багажнике, может с хорошо замаскированной позиции поразить танк раньше, чем танк обнаружит и уничтожит позицию расчёта. Если, конечно, танк не оборудован системой подавления средств наведения ПТУРов, работу которой репортёрам тоже вроде бы удалось заснять.

ПЗРК, который не достаёт до Су-24 или Су-25, кидающих фугаски с высоты 4-5 км, вполне осилит сбить, например, вертолёт. Собственно, в городских условиях вертолёты вполне себе сбиваются даже сомалийцами и даже из РПГ, как это было в Могадишо. В пустыне, без застройки, сложнее, там хорошие шансы только у аналогичной группы с ПЗРК.

Так вот когда у вас достаточно сил, для того, чтобы правильно, “по учебнику”, наступать, даже эти, самые опасные, юниты не так страшны. А если вы ещё и удерживаете должный темп наступления, то противник просто не успевает отреагировать вовремя, и юниты эти свою опасность так или иначе теряют. Гантрак боевой группы с РПГ/ПТРК взлетает на воздух от фугаски Су-24, а разведчики, идущие перед танками, достают из кузова брошенного на дороге пикапа и с интересом рассматривают неиспользованные ПЗРК.

Задница начинается, когда сил недостаточно или когда качество этих сил ниже требуемого. Когда танкисты недостаточно профессиональны, когда пехота подслеповата и необучена, когда артиллеристы мажут, когда связи нет или она есть эпизодически. И, наконец, когда у вас не хватает авиации, чтобы шустро прикрыть жопу там, где она, вследствие вышеперечисленного, непозволительно оголилась. Именно в такой стрёмной ситуации сейчас оказались наши оставшиеся войска. Поддерживать ситуацию, достигнутую в “активной фазе”, придётся уже не с опорой в основном на свои силы и хорошо подготовленные кадры из России, а со значимым участием местных, от которых напрямую будет зависеть судьба наших, как идущих “на острие атаки”, так и просто участвующих в военных действиях. Таким образом, риск потерь для наших военных с выводом значимой части контингента не падает, а растёт. Снижается тем операций, ИГИЛ получает передышку.

Подозреваю, там не будут сидеть без дела и будут активно адаптировать свою тактику к изменившейся ситуации. Основные направления таких изменений понятны.

Во-первых, противник начнёт отбирать и концентрировать наиболее опытных и обученных бойцов в критических точках так, чтобы это не вызвало притока беспонтовой массовки с автоматами, демаскирующей концентрацию сил. В результате очередные мероприятия асадовцев против ИГИЛа столкнутся с неожиданностями=потерями. И не исключено, что это будут наши потери.

Во-вторых, противник начнёт всё более активно прикрываться гражданскими. Вот, например, вроде как даже не ИГИЛом изобретённаямаскировка “Града” под гражданский самосвальчик.. Там одна линейка вместо 4-х, как на штатной машине, спрятана в двойном дне кузова.

Ну и, естественно, каждый раз, когда наши будут задевать гражданских, это будет сливаться в западную прессу, степень “любви” которой к нашим военным, равно как и ответных “тёплых” чуйств, трудно передать даже при помощи всего богатства военно-полевого словаря.

В-третьих, как уже было сказано ещё осенью, противник непременно попробует атаковать наш тыл – крупные города в России, наши посольства в других странах, любые уязвимые места, где есть достаточно безоружных расслабленных людей, и куда можно протащить взрывчатку и оружие. Об успехах радикальной исламской пропаганды на территории РФ недавно наглядно свидетельствовал “случай с Бобокуловой”. Париж уже был. Брюссель уже был.

“Так хорошо ли, что мы ушли из Сирии?” – спрашивает себя общественность.
Ещё раз – мы не ушли. Вопрос можно задать только так – “Хорошо или плохо то, что мы сейчас вывели оттуда часть своих войск?” Ответ, имхо, очевиден. Нет, не хорошо. Ответ на вопрос – “Зачем мы это сделали?”, имхо, опять же очевиден – по политическим соображениям. По военным соображениям надо было продолжить выгонять ИГИЛ из Сирии, но, я так понимаю, сделать этого России не дали. И всё это лично мне чем-то очень напоминает Первую Чеченскую кампанию.

А фразу “операция будет иметь кратковременный характер, несколько месяцев”, сказанную в начале всего экшена прошлой осенью, которую мне немедленно кинули в комментарии к первому моему постингу по теме, надо, дорогие мои, читать как “широкое освещение операции в прессе будет иметь кратковременный характер”. То есть “мы делаем громкий пиар вводу войск в Сирию”, потом “мы делаем громкий пиар войне в Сирии”, потом “мы делаем громкий пиар выводу войск из Сирии”, а потом… наши войска там остаются воевать, пытаясь удержать достигнутые рубежи.

То, что происходит сейчас, из-за вывода значимой части контингента, называется “потеря темпа операций”. Так что да, мы встряли. Причём одновременно с этим умудрились ещё и гневно постоять на пороге войны с Турцией, испортить с ней отношения, после чего вывод значимой части контингента, распиаренный как “уход-совсем-уход”, становится больше похож на бегство от открытой войны с Турцией. Военные отработали отлично, но политики и истеричная общественность, как обычно, портят всё дело.

Наша потенциальная “месть” за сбитый Су-24 в виде протекции образующемуся Курдистану приведёт, скорее всего, к тому, что Турция или не даст этому государству состояться в принципе, даже если оно возникнет только на бывших сирийских территориях, или приложит все усилия к тому, чтобы задушить его руками ЧВК, маскируемых под фанатиков. Что плавно перейдёт в откровенное вторжение в Сирию, покрываемое США, причём с вероятностью – не только турецкое, с которым нам придётся что-то делать.

Возвращаясь “Поставленным задачам”, которые “были выполнены”. Задача всего этого превращения нашей маленькой “технички” в Сирии в полноценный военный лагерь с многотысячным персоналом была какой? Снизить опасность исламского радикализма для России, поддержав режим Асада, который стоит на пути у этого самого радикализма. Снизили? Сильно не уверен, учитывая обострение отношений с Турцией. И процесс участия России в судьбе Сирии, мягко говоря, не завершён. Я бы даже сказал, что худшее ещё впереди.

Мне, кстати, в связи с откровениями наших верных запутинцев на тему Сирии вспомнился Жванецкий прекраснейший, который, в очередной раз козля Россиюшку, рассказывал по ТВ в начале 2000-х что-то вроде “У нас никогда ничего не получается. СССР завяз в Афганистане, Америка не завязла…”. Сегодня мы знаем, что Афганистан для США это 13 лет войны, потери “коалиции” только убитыми почти 3500 человек, из которых американцев – 2 356. Параллельно с этим - Ирак, где собственно Хусейна разгромили быстро, но потом случилось 8 лет войны, 4423 убитых и 31 941 раненый плюс 650 убитых ЧВКшников.

Вот вы, граждане запутинцы, сейчас как тот Жванецкий, дорогие мои. Ему надо было кровь из носа Россиюшку в говно макнуть, а вам – кровь из носа доказать, что “Путин всех переиграл” и “мы не увязли в Сирии”. Вам надо сегодня всем доказать, что у нас всё хорошо, а что будет потом… я даже не говорю – через год, через неделю… не важно. Фейсбук чувство времени у людей стирает нафиг.

По итогам недели бурлений мне лично очевидно, что наши власти сделали попытку превратить “вывод войск” по требованию “западных партнёров” в нечто победное и “закрыть тему Сирии” в медиапространстве. А там как раз всё только начинается. Так что оптимистам, которые твердят “Ой, как хорошо, что мы оттуда ушли! Вовремя-вовремя!” хочется ещё раз сказать…

Мы не ушли, мы продолжаем поддерживать Асада, причём вынужденно теряем в этом вопросе инициативу. Нас умело втянули в конфронтацию с Турцией, и весь этот “сирийский узел” теперь повиснет на ногах у России ещё одной гирей, как и все “половинчатые” ходы Путина предыдущих лет. Надо смотреть на вещи трезво и не делать из очередной потуги рефлекторного двоежопия мудрость или хотя бы проявления зачатков разума. Это рефлекс. И сам Путин, и стопицот пропагандистов могут придумать много логических объяснений тому, почему так было сделано. И почему так правильно. Но рефлекторное двоежопие от этого рефлекторным двоежопием быть не перестанет. Реальная причина половинчатости всех действий всем, кто наблюдает этот цирк достаточно давно, по-моему, уже понятна.

Я приход к власти Путина застал уже в сознательном возрасте и хорошо помню первые реальные изменения жизни. Первое, что изменилось сразу, хотя в реальной жизни не изменилось ещё совершенно ничего, поменялся “взгляд прессы на события”. Большую часть ТВ как подменили, а тех, кого не подменили, подменили потом, как смогли.
Только что всё было плохо и тут раз – смотрите как хорошо. Вот тогда начались все те прекрасные симулякры, одним из которых у нас на глазах становится “победоносный вывод наших войск из Сирии”.

Вспомните официальное окончание Второй Чеченской кампании. Чем кончилось? Данью и беспределом очередного “избранного народа” с золотыми пистолетами не только у себя в Чечне, но и в Москве.

Можно было бы уподобиться нашим либералам, демонизирующим Путина, и сказать, что это наша беда – чекист у власти. Но дело-то не в личности Путина, вынесенного на вершину власти (и там во многом беспомощного, даже если бы он хотел что-то изменить), дело в принципе, в сути всей нынешней власти – сплотившегося коррумпированного чиновничества, вынужденного “сидеть на двух стульях” – на том, что нельзя всерьёз ссориться с “западными партнёрами”, в чьих банках лежат все деньги и в чьих странах живут дети, и на “государственном патриотизме”, который добычу этих денег обеспечивает.

Эта проблема не решается сменой лично Путина на Навального или кота Хмурого, кому кто нравится, это проблема даже не смены всех представителей целого класса, сформировавшегося за 2000-е годы. Не только содержимое надо менять, но и форму вместе с функционалом. Это проблема гораздо более тяжёлая и трудная, проблема переустройства всей нашей политической жизни – от фикций и симулякров к реальным работающим механизмам. Или мы это сделаем, или поток, хлынувший из всех пробоин нашей государственности и суверенитета, смоет нас, русских, как нацию с “Великой шахматной доски”.

А ИГИЛ, вернее, “радикальный ислам” в целом, – это как некий условный Гитлер наших дней. Великие державы, породив монстрика в попытках борьбы с экономическим кризисом путём удушения неугодных режимов, теперь пинают как мячик друг другу этот зародыш, один из зародышей, большой войны, и каждый надеется вступить в эту войну последним, максимально истощив и дестабилизировав конкурентов. Тем временем, благодаря этому пинанию, “радикальный ислам” благополучно расползается по миру вместе с “беженцами”. Как Гитлер в своё время усиливал Германию, играя на противоречиях политиков Западной Европы.

И в то время как Асад день ото дня является властителем всё более и более разорённой Сирии, ресурсы которой не восполняются, в ИГИЛ едут и едут добровольцы со всего мира, потому что отчаявшихся бедняков мировой кризис будет поставлять ещё очень долго и исправно.

Во Второй Мировой войне больше всех выиграли США. В этой войне больше всех выгод получит уже сугубо вненациональная группа людей, которая удержит свою власть над миром и дополнительно обогатится. Россия в эту войну не втянуться не могла, но сейчас она в неё втягивается далеко не самым лучшим образом. Нас в неё втянули, лишили инициативы и оставили дожидаться ответного удара, который наложится на продолжение санкций и кризиса, а также на развитие неоконченной войны в Донбассе. То бишь, как уже было сказано, мы имеем все возможные проблемы и никаких особых прибытков.

Отдельно “порадовала” ещё зимой история с попытками кому-то что-то доказать насчёт причастности Турции к ИГИЛу. Внезапно, оказалось, что Запад, вооруженный куда большими медиа-мощностями, чем РФ, может играть в игру “ихтамнет” куда лучше, чем РФ. Внезапно, да. И стояли как оплёванные перед апчественностью с красивыми спутниковыми фотографиями. “Вы – никто, похер нам ваши бумажки”.

Ну и радость от того, что “Оказывается, мы можем ракетами долбать как американцы! Это – переворот в геополитике! Путинвсехпереиграл!” она тоже безосновательна (хотя наличие у России не слишком большого, но значимого количества высокоточного оружия есть добро). Когда “мы можем как США”, но только там, тогда и столько, сколько нам США позволят, это, извините, позиция не “мирового политического лидера”, а младшего оперативного сотрудника, сокращенно - мопс.

В общем, всё грустно.

PS

Мне, конечно, скажут “Вам просто не нравится Путин, вот вы и критикуете всё, что он делает, всё вам не так, всё вам не эдак”. Нет, это не “мне не так”. Что в случае с Донбассом, что в случае с Сирией, что вообще в ситуации “Россия против Запада” половинчатые ходы – путь к поражению. Половинчатые ходы, с неопределенными перспективами, хороши для наших противников с их огромными ресурсами. И они прекрасно умеют их делать, двигая очередную свою фигуру так, чтобы всякий раз делать “вилку”- или проигрываешь здесь, или - здесь. Рушить эту методу можно только быстрыми и решительными действиями, которые в корне подрывают планы противника.

Кто-то может отнести к таковым действиям возврат Крыма, и отчасти будет прав. В той части, что это действительно было резкое и неожиданное действие. За которым последовало то, что последовало. Почему вдруг такое действие случилось на фоне общей половинчатости, догадаться не трудно. Исключение лишь подтверждает правило, и это в данном случае не для красоты сказано. В ситуации с Крымом российское руководство загнали в слишком ощутимый, осязаемый, близкий тупик – или брать Крым, или ждать, пока его наполнят верными Киеву силовиками и поставят ребром вопрос о Севастополе, потому что в НАТО с российской базой на своей территории вступить нельзя. Как-то мирно ликвидировать потом это противоречие, не проиграв при этом в рейтинге “доверия Путину” внутри страны, было невозможно, и в результате решено было делать то, что сделали.

Эффект от Крыма, которого малость испугались даже в Кремле, получился неожиданным для противника, и он, своими топорными действиями, предоставил возможность следующего успешного шага. “Проверка почвы” для этого “следующего шага” в виде рейда Стрелкова на Славянск прошла успешно. В мае, когда противнику не оставалось ничего, кроме тупых акций устрашения, и он устроил такую в Одессе, были все условия для следующего шага – ввода миротворческих сил в формате “Мы вводим по своей инициативе, для предотвращения кровопролития, которое не могут или не хотят предотвратить власти Украины”. И вводить до тех пор, пока “международное сообщество” не признает эти силы миротворческими уже с международным мандатом. Думаю, что как раз на линии Одесса-Харьков признали бы.

Но увы. Как только перспективы полной жопы стали не столь очевидны руководству страны, всё вернулось на круги своя, к половинчатым решениям, и в ответ на Одессу Донбасс получил в мае месяце только ЧОП атамана Козицина, захватившего Антрацит. И только благодаря выводу из Славянска основных боеспособных сил ополчения, пробиванию коридоров к границе и подготовке к обороне Донецка началась нынешняя затяжная война, в первой фазе которой летом 2014-го Россия помогла ополчению